Неточные совпадения
Он начинал даже
бредить. С ним что-то вдруг сделалось, точно ему в голову вдруг ударило. Дуня вскочила и бросилась
к дверям.
Вскочила это она, кричит благим матом, дрожит: „Пустите, пустите!“ Бросилась
к дверям,
двери держат, она вопит; тут подскочила давешняя, что приходила
к нам, ударила мою Олю два раза в щеку и вытолкнула в
дверь: „Не стоишь, говорит, ты, шкура, в благородном доме быть!“ А другая кричит ей на лестницу: „Ты сама
к нам приходила проситься, благо есть нечего, а мы на такую харю и глядеть-то не стали!“ Всю ночь эту она в лихорадке пролежала,
бредила, а наутро глаза сверкают у ней, встанет, ходит: „В суд, говорит, на нее, в суд!“ Я молчу: ну что, думаю, тут в суде возьмешь, чем докажешь?
Пошатываясь, старики
побрели прямо
к стойке; они не заметили, что кабак быстро опустел, точно весь народ вымели. Только в
дверях нерешительно шушукались чьи-то голоса. У стойки на скамье сидел плечистый мужик в одной красной рубахе и тихо разговаривал о чем-то с целовальничихой. Другой в чекмене и синих пестрядинных шароварах пил водку, поглядывая на сердитое лицо целовальничихина сына Илюшки, который косился на мужика в красной рубахе.
Возвратился я домой грустный и был страшно поражен, только что вошел в
дверь. Было уже темно. Я разглядел, что Елена сидела на диване, опустив на грудь голову, как будто в глубокой задумчивости. На меня она и не взглянула, точно была в забытьи. Я подошел
к ней; она что-то шептала про себя. «Уж не в
бреду ли?» — подумал я.
И, взявши картуз, он тут же в комнате надел его на голову и
побрел пошатываясь
к двери. Мавра Кузьмовна вздохнула свободнее и начала креститься.
Бесшумно крадучись,
побрел он вдоль коридора и, подойдя
к Евпраксеюшкиной комнате, приложил
к двери ухо, чтоб подслушать.
Он машинально
побрел во двор дома. Направо от ворот стояла дворницкая сторожка, окно которой приветливо светилось. «Погреться хоть», — решил он и, подойдя
к двери, рванул за скобу. Что-то треснуло, и
дверь отворилась. Сторожка была пуста, на столе стояла маленькая лампочка. Подле лампы лежал каравай хлеба, столовый нож, пустая чашка и ложка.
В
бреду он говорил об открытой
двери, умолял, просил, требовал, так грозно, что сиделка боялась оставаться с ним, хотя он был одет в горячечную рубашку и был привязан
к кровати.
Романсов погладил собаку и, дав ей еще раз укусить себя за икру, запахнулся в шубу и, пошатываясь,
побрел к своей
двери…
Висленев, не смущаясь, отошел; еще несколько раз прошелся из конца в конец комнаты и потом, тихо приблизясь
к двери, осторожно вышел и
побрел по темной лестнице в свою мансарду.
Это был вечер. Тения вышла за
дверь темницы, но стала в раздумье. Прямее всего Тении было идти
к ее детям, но придти
к ним с пустыми руками значило только усилить их муки. Притом она избегала укоров обезумевшей Пуплии, которая проклинала невестку и в старческом
бреде вопила...